Источник

Предуведомление

Мы отдаем себе отчет в том, что подобная тема может вызвать "нездоровую", как принято говорить, реакцию именно сейчас, когда слово фашизм постоянно мелькает в газетах и звучит с телеэкранов, лишенное своего прежнего сакрального значения и вообще какого бы то ни было конкретного смысла, превратившись в обиходное ругательство, в штамп. Сейчас уже фашистами называют друг друга даже повздорившие на кухне супруги, - что уж говорить о политиках, спекуляции которых на фашистской теме не знают границ!

Данный материал не имеет отношения ни к политике, ни к идеологии, ни к обывательским стереотипам, затрагивая лишь эстетическую сторону вопроса, отразившуюся на всей мировой культуре, занимавшую и продолжающую занимать многих западных интеллектуалов. Сексуальность фашизма превратилась из табу в одну из самых популярных, "модных" и коммерческих тем нашего времени.

Приходу к власти Гитлера предшествовала и в значительной мере сопутствовала необычайная свобода нравов. Общая атмосфера, царившая в Германии 20-х годов, могла служить примером терпимости к любым проявлениям сексуальности во всем их многообразии. Нищая декадентствующая Германия напоминала Россию в период НЭПа, до наступления военного коммунизма.

В Берлине существовали десятки легальных гомосексуальных изданий, баров и клубов. Заметную роль в либерализации общества сыграло Германское Движение за Равноправие Геев, возглавляемое Магнусом Хиршфельдом. В 1867 году он основал Научный Гуманитарный Комитет, основной целью которого была отмена антигомосексуальной 175-й статьи Прусского уголовного кодекса. Петицию с просьбой об отмене этой статьи подписали более двух тысяч всемирно известных авторитетов, среди которых были Альберт Эйнштейн, Лев Толстой, Эмиль Золя, Герман Гессе, Томас и Генрих Манн, Райнер Мария Рильке и многие другие.

В 1907 году скандал с разоблачением гомосексуального окружения Кайзера Вильгельма II разрушил усилия Хиршфельда и его сторонников по отмене 175-й статьи. В 1919 году, в более либеральных условиях Веймарской Республики Хиршфельд организовал Институт Сексуальных Наук, под маркой которого публиковались первые гомосексуальные издания и исследования. Хиршфельд спродюсировал немой фильм Ричарда Освальда "Отличный от других" (1919) об известном музыканте, состоящем в любовной связи со своим студентом и ставшем жертвой шантажа. Пытаясь привлечь шантажиста к ответственности, он сам оказывается за решеткой. После возвращения из заключения морально и физически сломленный музыкант кончает жизнь самоубийством, и на его могиле его любовник призывает положить конец дискриминации гомосексуалистов и отменить 175-ю статью. В 1920 году показ этого первого гомосексуального фильма был запрещен. Он снова появился на экранах в 1927 году в цензурированном виде под названием "Законы Любви".

Хиршфельд был приверженцем популярной теории сексолога Карла Генриха Ульриха о третьем поле, объединяющем якобы людей, потерявших признаки своего пола или сознательно от них отказавшихся, прежде всего - гомосексуалистов и лесбиянок. Он полагал, что причина гомосексуальности кроется в физиологических отличиях гомосексуалистов от "нормальных" людей. Парадоксальным образом, эта теория была близка к антропологическим "открытиям" нацистов, выявивших отличия евреев, цыган и других "низших народов" от истинных арийцев. Позднее теория о третьем поле была признана антинаучной и дискриминационной.

В 1923 году организация Хиршфельда насчитывала 130 тысяч членов. Группа его последователей под руководством Бенедикта Фридландера создала собственную организацию Специальное Общество, целью которой были не столько изучение и пропаганда гомосексуальности, сколько ее синтез с национальными традициями, культурой тела, атлетизмом, нудизмом, популярной в то время среди немцев идеей о "возвращении в лоно природы", освобождении сексуальности и т.п. Нацисты воспользовались многими идеями Специального Общества.

6 мая 1933 года, спустя два месяца после прихода Гитлера к власти, толпа фанатичных студентов-нацистов совершила рейд по берлинским библиотекам и сожгла всю "антинемецкую" литературу, начав с библиотеки Института Сексуальных Исследований. Одной из причин столь агрессивных действий против Хиршфельда и его последователей было то, что они располагали компрометирующими материалами, касающимися сексуальной жизни некоторых нацистских лидеров.

Хиршфельд, читавший в это время лекции в Париже, решил не возвращаться в Германию. Он умер в 1935 году, незадолго до начала кампании массовых арестов и репрессий против гомосексуалистов, которые уничтожались нацистами так же, как коммунисты и евреи. Гомосексуализм был объявлен признаком дегенерации, вырождения и приравнивался к политическим преступлениям. Достаточным поводом для обвинения в гомосексуализме и немедленного ареста был поцелуй, двусмысленный взгляд или прикосновение между двумя мужчинами или женщинами.

Самым фанатичным гомофобом в окружении Гитлера был руководитель SS Генрих Гиммлер, который в целях предотвращения гомосексуализма в армии дал указание, согласно которому солдаты могли беспрепятственно пользоваться услугами проституток. Нацистские врачи в концлагерях ставили опыты на гомосексуалистах в целях создания антигомосексуальной вакцины. Эти опыты не увенчались успехом.

Несмотря на то, что антигомосексуальная кампания началась в СССР одновременно с Германией, в Советском Союзе существовал стереотип о том, что Германия - родина гомосексуализма, который воспринимался многими как немецкая болезнь. Выводом из этого было утверждение, что фашизм - порождение гомосексуализма. Наиболее яркое выражение эта идея нашла в статье Максима Горького "Пролетарский гуманизм" ("Правда" и "Известия", 23.05.1934): "Не десятки, а сотни фактов говорят о разрушительном, разлагающем влиянии фашизма на молодежь Европы. Перечислять факты - противно, да и память отказывается загружаться грязью, которую все более усердно и обильно фабрикует буржуазия. Укажу однако, что в стране, где мужественно и успешно хозяйствует пролетариат, гомосексуализм, развращающий молодежь, признан социально преступным и наказуем, а в "культурной стране" великих философов, ученых, музыкантов он действует свободно и безнаказанно. Уже сложилась саркастическая поговорка: "Уничтожьте гомосексуализм - фашизм исчезнет!"

Гитлер, согласно официальной советской установке, был ставленником немецкого гомосексуализма. Эта версия удачно подкрепляется тем обстоятельством, что его приходу к власти во многом содействовал лидер SA, самой многочисленной и могущественной нацистской организации штурмовиков-"коричневорубашечников", капитан Эрнст Рэм, ближайший друг и соратник Фюрера, второй человек в партии, чей гомосексуализм неоднократно становился предметом скандальных разоблачений в прессе. Рэм поощрял древнегреческую идеологию Мужского Братства, популярную среди немцев с милитаризированным сознанием. Гомосексуалисты занимали ключевые посты в руководстве SA.

Согласно другой версии, приход Гитлера к власти стал для немцев расплатой за необузданный разврат и разгул 20-х годов, жестоким наказанием за грехи. В этом случае Гитлер выглядит Мессией, спасителем Германии, погрязшей в пороке и распутстве.

Если объединить обе эти идеи, получится, что Гитлер был ставленником гомосексуализма, что не помешало ему жестоко расправиться с гомосексуалистами, начав с самого Рэма и его окружения, которые были расстреляны во время операции под кодовым названием "Ночь Длинных Ножей" 28 июня 1934 года. Взаимоотношениям Фюрера и Рэма накануне "Ночи Длинных Ножей" посвящена пьеса "Мой друг Гитлер" японского классика Юкио Мисимы.

Известная карикатура на пакт Молотова-Риббентропа представляет Сталина в образе невесты и Гитлера в образе жениха. Однако Гитлер был желанным женихом и любовником не только для карикатурного Сталина, но и для многих немецких женщин.

"Сладчайшая любовь, покоритель моего сердца, единственный мой, дражайший мой, самый истинный и горячий мой возлюбленный..." - цитата из письма, опубликованного в книге "Любовные письма Адольфу Гитлеру". Тысячи таких писем были найдены в бункере Гитлера американским офицером Уильямом Эмкером. Примечательно, что они не заинтересовали советских штирлицев, которые до этого уже успели обчистить весь бункер.

Некоторые письма адресованы "Моему возлюбленному Фюреру", "Моему сахарному сладенькому Адольфу" или просто "Дорогому Ади". "Я могу целовать тебя тысячи и тысячи раз и оставаться неудовлетворенной! Моя любовь к тебе безгранична, она так нежна, так горяча, она переполняет меня!.." - цитировать можно до бесконечности, настолько эти письма искренни и откровенны.

Рассчитывали ли авторы этих любовных посланий на ответ и взаимность чувств со стороны Фюрера? Самое удивительное, что - да! "Я сделаю тебе ключи от входной двери и моей спальни", - пишет одна. "Мы должны быть осторожны. Так что приходи пораньше, позвони хозяйке дома и узнай, дома ли я. Если у нас все будет хорошо, мои родители (они могли бы стать твоими родственниками!) сказали, что ты можешь приходить в любое время. Так что мы можем проводить ночи вместе!" Интересно, воспользовался ли "сладенький Ади" всеми этими заманчивыми предложениями?

Подобно героине пушкинской сказки о трех девицах, сформулировавшей свои самые заветные мечты в фразе "я б для батюшки-царя родила богатыря!", многие германские девицы мечтали занять место Евы Браун и осчастливить потомством подозрительно-непозволительно бездетного (или бесплодного?) Фюрера. Каждая из них была готова отдать Ему "всю себя" и, подобно монахиням-"невестам Христовым", стать Его вечной невестой.

Поскольку каждый мужчина в нацисткой форме был копией, моделью, двойником Фюрера, нацисты могли претендовать на неограниченную сексуальную свободу. Согласно установленному в нацисткой Германии кодексу, регламентировавшему семейные и половые отношения, любая девушка должна была почитать за счастье забеременеть от немецкого солдата, тем более - от офицера SS. Рожденные от таких связей дети назывались "подарками Фюреру", и их особый статус соответствовал статусу детей Гитлера.

(Невозможно было не провести историческую аналогию, когда в нашей прессе появилось сообщение, что Владимир Жириновский предложил в целях улучшения русского генофонда родить от него как минимум одного ребенка в каждом региональном отделении ЛДПР. Предполагалось создание банка спермы ВВ, так что его личного участия в зачатии не требовалось. История повторяется дважды: сначала в виде трагедии, потом - в виде фарса.)

Любой культ личности зиждется на сексуальной харизме Вождя, благодаря которой даже спустя полвека после смерти Гитлер, наряду с другими наиболее жестокими диктаторами - Лениным, Сталиным, Мао, остается одним из ярчайших поп-идолов в истории человечества, суперзвездой, интернациональным фольклорным, былинно-сказочным персонажем. Образ этого "идолища поганого" давно уже вошел в каждый дом и неотступно преследует каждого современного человека с момента рождения. Личность Гитлера до сих пор притягивает, как магнит, внимание миллионов. О нем написаны сотни книг. Фрейдо-марксист Эрих Фромм посвятил Фюреру пространную брошюру "Гитлер: клинический случай некрофилии".

Валентин Пруссаков, первый русский "гитлеровед", автор книги "Адольф Гитлер (штрихи к портрету)", пишет: "Историки, занимавшиеся изучением жизни бывшего венского бродяги, ставшего идолом Германии, разумеется, не могли не затронуть сексуальной сферы. Чего только они не понаписали! Одни, говоря об особой близости, существовавшей между ним и Рудольфом Гессом, обвиняли в гомосексуализме; другие, исходя в основном из собственной кипучей ненависти к "самому страшному монстру нашего времени", лезли из кожи вон, чтобы доказать, что он был импотентом, мазохистом, патологическим извращенцем..."

Чарли Чаплин в "Великом Диктаторе" (1940) изобразил Гитлера истеричным и неуверенным в себе маленьким человеком (в буквальном и переносном смысле), страдающим манией величия и неумеренным нарциссизмом и лишенным каких бы то ни было мужских достоинств. Увидев красивую женщину, он набрасывается на нее, изображая животную похоть и рыча, но тут же оставляет потрясенную таким напором жертву, отвлеченный важными диктаторскими делами. Пытаясь флиртовать с женой Муссолини, он приглашает ее на танец, но не может совладать с партнершей и сам оказывается в роли "дамы", ведомый массивной итальянкой. Подобно хармсовским персонажам, "великий диктатор" ненавидит детей. Фотографируясь с ребенком на руках, он брезгливо отворачивается от него, а потом с отвращением вытирает руки. (Для Чаплина любовь к детям была важным пунктом. Он сам был выдворен из Голливуда из-за скандала, связанного с его педофилией.) У Чаплина были свои счеты с Гитлером, которого он обвинял в том, что тот "позаимствовал" имидж у его знаменитого персонажа.

Мужской имидж Гитлера, будто бы выхваченный из кабареточного карнавала, вызывает странные ассоциации. В карикатурах Кукрыниксов военных лет Фюрер нередко изображался в образе каких-то теток и старух. Проанализировав общеизвестный детский стишок "Внимание! Внимание! Говорит Германия! Сегодня под мостом поймали Гитлера с хвостом!", можно прийти к выводу, что факт поимки под мостом (жизнь под мостом - удел бродяг, клошаров) - свидетельство маргинальности образа Фюрера, а наличие хвоста - доказательство его физиологического уродства и сексуальной патологии.

Мистический ореол вокруг имени Гитлера поддерживают таинственные обстоятельства его смерти, истории о его двойниках, о том, что он до сих пор жив и т.д. В детективном фильме Дэвида Брэдли "Они сохранили мозг Гитлера. (Безумцы Мандораса)" (1963) на вопрос "Неужели Гитлер жив?" один из героев многозначительно отвечает "Гитлер не мертв!"

Пару лет назад в западных бульварных изданиях появилось сенсационное сообщение о... смерти Гитлера. Однако основная сенсация заключалась не в том, что чудесно спасшийся от расправы в 45-м году Фюрер благополучно дожил до ста с лишним лет и умер на своей суперсекретной вилле где-то в Латинской Америке, а в том, что персонаж, известный всему миру под именем Адольф Гитлер, обладал признаками обеих полов, то есть - был гермафродитом. В доказательство чего публиковалась фотография тела дряхлой старухи с дряблыми молочными железами, женскими гениталиями и... знаменитыми "чаплинскими" усиками, являвшимися, по сути, единственным его мужским атрибутом. Если это даже был и монтаж, сходство латинской старухи-долгожительницы с Адольфом Алоизовичем не могло оставить равнодушным самого скептичного читателя.

Не важно, была ли это очередная газетная "утка", спекуляция на популярной фашистско-гитлеровской теме или правда чистой воды, и Гитлер действительно чудесным образом и от Штирлица ушел, и от Нюрнберга ушел, решив отдохнуть на старости лет от забот и тягот суровой диктаторской судьбины. Интересно то, что в сознании миллионов сексуальный имидж Фюрера способен претерпевать самые странные и неожиданные метаморфозы.

В рецензии на спектакль Романа Виктюка "Адский сад" ("Независимая газета", 05.01.94) я поставил в заслугу режиссеру использование песен Марлен Дитрих, мотивировав это тем, что "Марлен Дитрих - это заповедная для нас территория и запретная зона, это подтяжки на голое тело и впившиеся в ладонь осколки стекла в "Ночном Портье" Кавани, это инцест, педофилия и гомосексуализм в "Гибели Богов" Висконти, это копрофагия в "Сало, или 120 Днях Содома" Пазолини, это Фассбиндер, это...

"Джонни, ты помнишь меня? Джонни, почему ты не помнишь меня?" - с непристойными интонациями матерой проститутки вопрошает она. (Спустя годы после Марлен ту же фразу повторил сладкоголосый Джимми Соммервил. Но равнодушный Джонни не ответил и ему.) О том же приблизительно и песня "Бэби", понятная без перевода: страсть под пятой страха. Публика явно подавлена, затравленно впитывая незнакомую, чужую, враждебную эстетику, развивая рожденные ею ассоциации: музыка фрицев, садизм, холодная жестокая эротика, изощренная и извращенная чувственность, соблазнение и очарование злом, трагическая предрешенность, поэтика убийства, распада и разложения, смерть, смерть, смерть..."

На меня обрушился шквал публикаций, авторы которых защищали оболганную якобы мной Марлен Дитрих. В одной из них доказывалось, что она не имела никакого отношения ни к музыке фрицев, ни к садизму, ни к извращенной чувственности, напротив - была ярой антифашисткой, выступала перед солдатами антигитлеровской коалиции и вообще была эталоном политической корректности и высоко моральной и нравственной женщиной.

Как будто я заподозрил Дитрих в пособничестве Гитлеру! Я вообще не имел в виду ее идеологических пристрастий. Она была немецкой "звездой", воплотившей в себе самые яркие черты своего народа, пошедшего за Гитлером. "Мы, немцы, хотели Фюрера и мы его получили, - сказала она в одном из интервью. - Мы, немцы, такие, что нам нужен Фюрер. И когда этот ужасный, мертвенно-бледный Гитлер пришел, каждый сказал: "Замечательно! Это - настоящий Фюрер, он скажет нам, что делать!"

В 1930 году Дитрих, впервые приехав в Голливуд, отказалась вернуться в Германию даже после того, как Гитлер лично попросил ее вернуться (сообщалось, что он хотел, чтобы Марлен стала его любовницей). Но от того, что Дитрих уехала из Германии и официально была объявлена предательницей, она не перестала быть немкой, точно также, как, став антифашисткой, она не перестала воплощать в себе и в своих песнях фашистский стиль, который только сейчас, вне идеологического контекста, воспринимается адекватно, без примитивных оценочных категорий "плохо - хорошо", "правильно - неправильно", "нормально - ненормально". Даже не вдаваясь в подробности ее личной жизни можно сказать, что в кино и на сцене она воплотила все те черты совершенно особой сексуальности, которые были перечислены в моей рецензии, - сексуальности фашизма.

Ее карьера началась в начале 20-х годов, одновременно с карьерой Гитлера. Подобно Гитлеру, Дитрих была порождением и символом того времени и той среды, описанных в воспоминаниях режиссера Джозефа фон Штернберга, создателя "Голубого ангела" (1930), принесшего ей мировую славу:

"Если людям больше нечего терять, освобождаются силы и энергия, не подчиняющиеся никакому контролю. На поверхность вылезли массы попрошаек, бандитов, проституток, наркоманов и дегенератов...

Вечером во время ужина в ресторане можно было увидеть за соседним столиком существо, пудрящее нос большой кистью, вынутой из того места в декольте, где минуту назад явственно виднелись груди. Попытки определить пол окружающих нередко приводили к конфузу. Не только мужчины одевались женщинами, используя накладные бюсты, ресницы, помаду, но и женщины выглядели как мужчины, а у некоторых даже были бороды и усы. Существовал и третий тип, готовый удовлетворить любые потребности. И кто поднимал брови при виде этого разврата, тот неизбежно выдавал в себе провинциала.

Берлин хотел веселиться, и каждый, кто стремился к развлечениям, мог получить свою порцию. В кабаре, театрах и ночных клубах толпились актеры и актрисы. Никто не появлялся дважды в одном и том же окружении. День и ночь люди были заняты погоней за чувственными удовольствиями. Как угри они выползали из своей кожи, чтобы ринуться в новое приключение... Здесь и там стояли юные девушки с плетками в руках. Покачиваясь на высоких каблуках, они ждали знака прохожих, чтобы последовать за ними. Платья некоторых были украшены свиными хвостиками..."

Среди артистической богемы царила необычайная мода на травестизм. Фон Штернберг пишет, что и Марлен Дитрих "на всех фотографиях выглядит как некто, переодетый женщиной". Она была единственной женщиной, которую допускали на ежегодный трансвеститский бал. Однажды, увидев два спускающихся по лестнице существа, облаченных в облегающие платья и пышные парики, она удивленно спросила: "Вы влюблены друг в друга?" "Фройлен, - ответил один из них обескураженно, - мы не лесбиянки!"

Муж Марлен Рудольф Зибер был первым, кто посоветовал ей выступать в мужском смокинге и цилиндре, с моноклем, тростью и папиросой. В таком трансвеститском имидже она выглядела естественнее, нежели в женском платье. И именно в таком имидже она стала известна миллионам по фильмам фон Штернберга, который делал акцент на ее андрогинности.

Дитрих стала лесбийским символом после успеха в фильмах "Марокко" (1930) и "Белокурая Венера" (1932), в которых есть сцены, где Марлен в мужском образе целует других женщин. В середине 50-х годов ее лесбийские связи стали предметом обсуждения в прессе. В перечне ее любовниц были Колетт, Эдит Пиаф, голливудская сценаристка Мерседес ди Акоста (которая, в свою очередь, была любовницей Греты Гарбо), Клэр Уолдофф, партнерша Марлен по нескольким фильмам, научившая ее петь несмотря на отсутствие у Марлен настоящего голоса. Во время последнего гастрольного тура 73-летней Дитрих аккомпанировала ее двадцатилетняя канадская любовница Джинетт Вачон.

Критик Кеннет Тайнэн писал о Дитрих: "В сексуальном мире Марлен нет ни мужчин, ни женщин. У нее есть пол, но нет определенного рода. Ее маскулинность привлекательна и для женщин, и для мужчин... Она - mistress и мать для каждого мужчины, любовница и тетя для каждой женщины..."

Дитрих познакомила американскую аудиторию с европейской песенной традицией la garconne, популярной в Париже и Берлине 20-30-х годов. Ее вокальный и сценический стиль и сейчас можно заметить в творчестве Лайзы Миннелли, Джули Эндрюс, Энни Леннокс, других "звезд".

Наглядная агитация была поставлена фашистами на невероятную высоту: многотысячные парады, факельные шествия, стройные шеренги солдат, образующие в марше гигантскую паучью свастику, красно-черные штандарты...

Весь мир увидел это зловещее великолепие в документальном фильме Лени Рифеншталь "Триумф Воли" (1935), признанном лучшим пропагандистским фильмом в истории. Фильм посвящен 6 съезду нацистской партии в Нюрнберге в 1934 году и напоминает гигантскую постановку оперы Вагнера.

Знаменитая в 20-е годы танцовщица Рифеншталь сделалась настоящей "звездой", сыграв в нескольких "горных" (снятых в горах) фильмах, воспевающих силу немецкого духа и красоту немецкого тела. В 1932 году она сняла свой первый фильм "Голубой свет" - мистическую историю в традициях немецкого киноэкспрессионизма о дикой и невинной обитательнице гор Джунде, которая знает тайну горных кристаллов, излучающих магический голубой свет. Столкнувшись с людьми и цивилизацией, она теряет свои идеалы. Позднее Лени сравнила свою судьбу с придуманной ею судьбой Джунды.

Ее имидж героической, властной и решительной суперженщины, холодной и асексуальной королевы-покорительницы гор был полной противоположностью имиджа Марлен Дитрих, которая ненавидела Рифеншталь, найдя в ней достойную конкурентку.

Рифеншталь познакомилась с Гитлером до того, как он пришел к власти. Потрясенная его выступлением на одном из митингов, она написала ему письмо с просьбой о встрече. Положительный ответ пришел неожиданно быстро: оказалось, что Гитлер был ее поклонником. Она так описывает впечатления от первой встречи с будущим Фюрером: "До этого Гитлер казался мне страшным. Он никогда не привлекал меня как мужчина. Но при личном общении он оказался очень доброжелательным человеком. От него шла такая мощная энергетика, что собеседник просто не замечал конкретных черт его лица, его усов. Он подавлял и усыплял волю человека. Почувствовав это, я пыталась сопротивляться, но это было практически невозможно. Он сказал мне: "Ты должна снимать мои фильмы!" Я ответила: "Я - художник, актриса. Я могу делать только то, что мне интересно, в чем я могу участвовать сама". Он сказал, что когда я стану взрослее, я пойму, что он хотел от меня".

В дневниках Йозефа Геббельса, министра пропаганды, Рифеншталь упоминается неоднократно. Она сама сейчас отрицает приватные встречи с Гитлером, Геббельсом и другими представителями нацистской верхушки, так же, как свидетельства о том, что она была любовницей некоторых из них. "Геббельс был лживым монстром! Он возненавидел меня за то, что я отказалась стать его женой. Он был не в моем вкусе, и я прямо ему сказала об этом. Он стал моим личным врагом". Однако, именно из рук Геббельса Рифеншталь получала высшие нацистские награды за "выдающийся вклад в немецкое искусство и художественное воплощение образа Фюрера".

В 1936 году в Берлине прошли Олимпийские игры. По мнению нацистских идеологов, это была подходящая возможность продемонстрировать всему миру превосходство арийской расы. Гитлер был чрезвычайно огорчен, что среди победителей Олимпиады были не только немцы, но даже негры.

Рифеншталь проделала поистине титанический труд, запечатлев каждый момент игр. 21 апреля 1938 года, в 49-й день рождения Гитлера, состоялась премьера монументального четырехчасового суперфильма "Олимпия", ставшего шедевром и легендой мирового кино и до сих пор называемого критиками в десятке лучших фильмов всех времен и народов. Подсчитано, что в нем задействовано полтора миллиона персонажей.

"Олимпия" пронизана ницшеанским духом, в каждом кадре фильма воплощена идея о сверхчеловеке, супермене. Культ обнаженного мужского тела, занимающий центральное место в фильме Рифеншталь, был характерен для официального нацистского искусства. Мужчина-воин, мужчина-поработитель, сверхчеловек - излюбленный образ многих официальных нацистских художников, таких, как Арно Брекер, в чьих угрюмых, напряженных и устрашающих скульптурах - нагромождении мускулов и мяса, источающем силу и агрессию - отразилась гигантомания фашизма.

Известно, что Гитлер был несостоявшимся художником. Его идиллические натюрморты и пейзажи, пользующиеся сейчас невероятным спросом на аукционах благодаря посмертной славе Маэстро, поражают необязательностью (ненужностью) мельчайших деталей и подробностей, типично немецкой аккуратностью (тщательностью) и абсолютной неоригинальностью. Такие жизнерадостные картинки можно приобресть на улицах всех столиц мира.

Свои нереализовавшиеся художнические амбиции Гитлер сполна воплотил в нацистском искусстве, столь же неоригинальном, как и его собственное творчество. В специальном спиче, посвященном задачам нацистского искусства, он провозгласил: "Настоящее искусство должно нести в себе отпечаток красоты. Все, что здорово - то правильно и естественно. Всё, что правильно и естественно - то красиво. Наша задача - раскрыть эту красоту!"

Псевдоклассицизм и псевдоакадемизм фашистского стиля был призван продемонстрировать преемственность Третьего Рейха к античной культуре и цивилизации. "Олимпия" начинается с описания истории Олимпийских игр, и античные статуи "оживают" у Рифеншталь в гомоэротичных образах обнаженных немецких атлетов и спортсменов со свастикой на груди. Спортивные снаряды в их руках выглядят не менее устрашающе, чем настоящее оружие. И, хотя сама Рифеншталь упорно отрицает свое родство с официальным фашистским искусством, характеризуя его как китч, она не просто воплотила в кинематографе фашистский стиль, - она была одним из создателей этого стиля.

После разгрома фашизма в период денацификации Германии Рифеншталь предстала перед судом, подробно освещавшемся в западной прессе. Ей были предъявлены серьезные обвинения, в том числе - использование в съемках фильма "Тифланд" (1940, закончен в 1954) цыган из концлагеря. Она решительно отрицала все обвинения, заявляя, что занималась искусством, а не политикой или идеологией. Поскольку Рифеншталь не была членом нацистской партии, она была признана судом лишь "симпатизировавшей нацистам" и избежала тюрьмы.

Рифеншталь до сих пор не могут простить те пронацистские фильмы. Несмотря на то, что ее карьера на Западе была невозможна, она и по сей день получает письма от поклонников во всем мире, оставаясь самой известной женщиной-режиссером в истории. Она еще неоднократно заставляла говорить о себе весь мир: когда в 70 лет отправилась в Африку и прожила несколько месяцев среди диких племен, снимая так никогда и не законченный фильм "Черное Конго"; когда в 90 лет вступила в "Гринпис" и начала заниматься подводными съемками; когда в 1993 году вышел трехчасовой фильм Рэя Мюллера "Удивительная, ужасная жизнь Лени Рифеншталь"; когда были изданы мемуары Рифеншталь, ставшие бестселлером. "В своей жизни я не делала ничего, чего бы я не хотела делать. И ни от чего из сделанного мной я не собираюсь отказываться!" - написала она.

Тоталитарный стиль, классиком которого Рифеншталь стала в кинематографе, переживает сейчас второе рождение в шоу-бизнесе, о чем можно судить по популярным видеоклипам, в которых использованы милитаристские образы из ее фильмов. В качестве примера можно назвать впечатляющее видео к хиту "Пет Шоп Бойз" "Go West" и устрашающий рекламный ролик к последнему альбому Майкла Джексона "HIStory", в котором солдаты несут лозунги с неким мистическим заклинанием "ЖЗУЫ".

Во время недавнего интервью Джексона на ABC Дайан Сойер спросила его дрожащим голосом: "Не боишься ли ты шокировать своих поклонников имиджами, напоминающими фильмы Лени Рифеншталь? Ведь за всей этой символикой стоит совершенно определенная идеология! Неужели ты веришь в нее?!" Джексон оказался умнее Дайан Соейер, повторив вслед за Рифеншталь: "Я - артист, художник, я занимаюсь искусством, а не идеологией! И пусть люди думают, что хотят!"

Старушка Рифеншталь наверняка ехидно ухмыльнулась. Гений и злодейство совместились в ней чудным образом.